Как написать икону без рук и без ног? История иконописца Григория Журавлева в студии «Радио Вера»

ПРОДОЛЖЕНИЕ интервью. 

В студии «Радио Вера» в передаче «Светлый вечер» с Константином Мацаном гости из Самары: протоиерей Максим Кокарев, кандидат теологии, ректор Самарской духовной семинарии и основатель и Елена Стажук, руководитель «Русской Иконописной Школы». Говорим о том, как написать икону.

Сегодня публикуем часть беседы – вспоминаем иконописца Григория Журавлева. Он родился в селе Утёвка Самарской губернии, в семье местного крестьянина, владельца столярной мастерской. Григорий Журавлев был инвалидом с детства. И несмотря на атрофированные с рождения ноги и руки, он научился рисовать и стал иконописцем. Одна из его икон даже хранилась в царской семье.
Передача 2023 г.

Первая часть интервью и разговор о том, с чего начиналась «Русская Иконописная Школа», об иконописи и связи ее с духовной жизнью человека можете прочитать по этой ссылке https://rishikon.ru/kak-napisat-ikonu-i-stat-blizhe-k-bogu-kak-obresti-veru/

Константин Мацан:

Я как-то был в Третьяковской галерее на выставке, посвященной иконам святителя Николая Мирликийского, и там была отдельная секция, рассказывающая как раз про вашего самарского земляка — про гениального, очень необычного творческого человека Григория Журавлева. У него тоже есть Никольские иконы…

Протоиерей Максим:

Когда смотришь на иконы, которые он писал, думаешь — ну это качество, может быть, не шедевр, но — пока ты еще не поймешь, что это зубами написано. Ведь он писал зубами… Думаешь, как он мог написать иконы?

Константин Мацан:

 Кисточку держал во рту и писал иконы…

Протоиерей Максим:

 У нас, кстати, удивительная история, в 2022 году нашли его останки. Была целая археологическая экспедиция. Летом вели раскопки вокруг храма в селе Утевка, где он и был похоронен. Он умер за год до революции, в 16-м году, время относительной стабильности. Его похоронили за алтарем. Знали, что за алтарем; а «за алтарем» — понятие такое… И копали аж в три приема. Наши археологи самарские туда три раза приезжали, на третий раз все обкопали — нашли еще пять человек. 

А его нашли только через несколько недель. Вскрыли гроб — и там действительно видно прямо, что атрофированы кости рук, ног. И самое интересное, для пятидесяти-с-чем-то-летнего человека, учитывая начало XX века, очень хорошо сохранились все зубы, кроме передних четырех — двух верхних и двух нижних. Их почти нет, они стерлись, действительно. От того, что он так трудился, пытался успеть расписать даже храм, что зубы у него, которыми он держал кисть, стерлись. И мы видели это сами! У него зазор между зубами очень большой… И еще такие остались как бы не истлевшие до конца специфические наколенники какие-то, с толстой кожей, на которых вот он передвигался может быть. У него ниже колен ног практически не было — атрофированы были… По этим признакам, было абсолютно точно понятно, что это он. То есть, ошибок нет.

До этого там нашли священника, нашли еще кого-то. То есть, он был уже не первым, кого там нашли. 

Сначала копали с правой стороны алтаря, а на следующий год все обошли и нашли его слева от алтаря. То есть, теперь его останки — там хранятся пока, в Утевке, насколько я знаю, в алтаре, в специальном таком как бы ковчеге. И в принципе, я думаю скоро начнется разговор о процессе канонизации — поскольку это подвиг такой. Потому что он праведный человек, действительно…

А вот простой крестьянин тоже! Конечно его учили учителя, которых можно назвать скорее ремесленниками. Сначала его приметил один учитель рисования. 

В пятнадцать лет Григорий Журавлев отправился в Самару. Здесь он брал уроки художественного мастерства у самарского художника Травкина. В 22 года закончил экстерном Самарскую мужскую гимназию, самостоятельно изучал черчение и анатомию.

С одной стороны, это все-таки было призвание — это про призвание, да, идущее изнутри. Но с другой стороны необходимые компетенции, они тоже нужны. И вот сколько мог, он учился, а потом уже сам скорее… Это его и духовная жизнь была, и постоянная практика. И каких усилий это ему стоило!

Удивляешься над тем, как он мог написать икону, а ведь он участвовал, в том числе, в  стенной росписи храмов. Росписей очень немного сохранилось — несколько фрагментов на стенах сейчас законсервировали.

Константин Мацан:

Ну вот про обучение. Елена, а вот у Вас прозвучала такая мысль, что у человека возникает впервые желание или мечта — написать икону… Вообще это само по себе, наверное, уже достойно внимания. Потому что мне кажется, что это примерно как у меня возникло желание: не написать ли мне там, не знаю… свою версию Евангелия? Ну не свою версию, а вот у меня вот так чувства переполняют — а напишу-ка я вот что-то такое вот от себя…

То же самое — если ты обращаешься, дерзаешь изображать либо Спасителя, либо Богородицу, либо святого… А как нас учат искусствоведы и сами иконописцы, на иконе изображен уже преображенный человек, уже реалии Царства Небесного раскрываются нам, в наш мир сюда оттуда — через иконопись, через вот это письмо необычное, через обратную перспективу и так далее.

Вот что это за первый такой… первый проблеск — желание как написать икону? Это призыв Бога? Это, может быть, просто любопытство? Вы наверняка об этом думали… Вот что это такое?

Елена Стажук:

Конечно! Это чудо первое, которое с человеком случается на пути его преображения. То есть, у нас задача какая? Достигнуть подобия! Образ у нас есть, а мы стремимся всю жизнь к подобию. И вот это вот маленький шажок, когда у человека движение в душе произошло — и дальше начинается уже не «от себя».

Потому что икону просто так «от себя» не написать. Нужно учиться. А учиться нужно серьезно, правильно надо учиться. Нужно изучать основы богословия, технику, технологию письма — вот эти минеральные пигменты старинные, вот эта на яичном желтке краска…

Очень много нюансов — и «от себя» тут ничего не сделаешь. Очень многие художники, даже члены Союза художников, у нас учатся, которые говорят: «Ну мы как-то пытались, но что-то у нас ничего не получилось. Но мы все-таки хотим научиться». То есть, надо учиться. Надо пройти путь, поставить себя на роль ученика — даже если тебе 70 лет…

Вот это — очень хороший опыт. Он и смирение христианское воспитывает, а ведь это одна из главных добродетелей. Потому что, когда учишься, тебе говорят, что вот это не так, вот здесь надо исправить. Ты «творческую» так называемую икону делать не можешь, пока не изучишь основы, базу иконописную. Пока ты не научишься делать то, что до тебя уже делали многие художники.

Иконопись — она как ведь образовалась? Она выкристаллизовалась! На каждый образ, который до нас дошел — составлялась иконография. Христа вот в первые четыре века не было точной иконографии. Четыре века после Рождества Христова составлялась Его иконография. И только после этого уже иконописцы стали изображать Его так, как мы Его привыкли видеть на иконах.

И вот этот весь путь — он в обучении сокращенно проходится не просто так, а для того, чтобы человек понимал, что он делает. У нас есть люди, которые пришли и говорят: «Я хочу авторской иконой заняться». Мы говорим: «Да-да-да, дорогой, ради Бога! Только ты сначала пройди курс обучения». 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ : в следующей публикации пойдет разговор про авторскую икону.

Еще больше о том, как становятся иконописцами, какие иконы учатся писать в «Русской Иконописной Школе», о пути воцерковления через иконопись, можно прочитать в статьях на сайте «Русской Иконописной Школы» по ссылке https://rishikon.ru/blog/ или узнать из бесплатного вебинара